Мать

Позорный плен, весь ужас женской доли,
Ей для борьбы оставил мало сил,
Но ты ей дашь урок железной воли…

Божественное благословение, обрушившееся на его собственное цельное и в какой-то степени совершенное творение — Землю, спасшее ее, этой Земли обитателей и тем самым Ее саму, казалось бы, немыслимым (не укладывающимся в голове не только самых фанатичных скептиков, но и людей верующих, а порою и одержимых) и неповторимым жертвоприношением осеняет вдохновением сердца отдельных людей, с виду ничем ни примечательных, иногда заурядных, на подвиги, которые будет помнить земля и которые в большей степени вызваны принадлежностью к этому божественному творению, духовной, а следовательно, добровольной, возможно, не всегда полностью осмысленной, но от того искренней любовью к родной земле-матери. Это касается готовности принести себя в жертву ради целого, ради всего человечества в подвиге изначально грандиозном и масштабном, рассчитанном на историческое закрепление самим фактом осуществления этого подвига глобальными человеческими ценностями. Это проявляется и в менее амбициозном желании, ограниченном определённой территорией и количеством участвующих в событии лиц, пройти свой жизненный путь под действием того самого вдохновения. Вдохновения, которое заставляет забывать о себе, вынуждает (хотя, как правило, такие личности не сильно сопротивляются такому наитию свыше) жить ради кого-то другого, ради цели, которая ценна путем, приближающим цель, а уж только потом самим результатом. Может показаться, что такие подвиги скроются за стенами десятилетий, спрячутся от всевидящих глаз истории на пыльных полках архивов, что можно объяснить именно отсутствием на поверхности свершающегося той самой масштабности, которая кричит о себе со страниц учебников истории. Но со временем становится ясно, что от таких подвигов, малоизвестных и потерявшихся, и складывается история несокрушимости человеческого духа в его цельности, а также всей земли в её духовном и материальном пребывании.

Двадцатилетний солдат (которому никто не дал бы и восемнадцати), миловидный, с чистой и бледной кожей лица, живыми и глубокими, но задумчивыми глазами, тонкой линией рта и небольшим, чуть вздёрнутым носом, своими длинными худыми пальцами уверенно и умело скручивал в сигарету заляпанную чаем газету прошлого месяца. Солдат Александр, по батюшке Васильевич, отстал от своей части в результате прошлого сражения. Новые обмундирование и снаряжение, а также свежий вид «потерявшегося» солдата нижнего чина на секунду привели в замешательство полкового офицера. Но, вспомнив, потери, понесённые частью в недавних боях на Западном фронте, с печалью на лице, но бодрым голосом, со словами «Враг один… Боец нам не помешает!..», зачислил Александра Васильевича Паничева в третью роту.

Скоро солдаты пойдут в атаку (согласно приказу, русские войска должны перейти в наступление и занять вражескую высоту): кто-то приводил в порядок оружие и обмундирование, некоторые бойцы писали своим родным, возможно, последние письма, несколько молодцев, обнявших уютным кольцом разгорающийся костёр, весело и громко подхватывали матерные и залихватские частушки голосистого гармониста.

Александр сидел на полупустом солдатском рюкзаке, без конца уничтожал самокрутки, и, всматриваясь в пляску огня в центре солдатского круга, слушал тишину и думал. Голоса людей, песни, тяжёлые разговоры, лёгкий шёпот пишущих письма солдат, словно не касались его слуха. Внешние звуки, разбиваясь о крепкую броню мыслей и воспоминаний, проникали в сознание лишь далёким эхом, отзвуком, оставляя на его поверхности беглую рябь, заставляющую мысли углубляться всё глубже и дальше. Так, небольшой ветерок, оторвавшийся ненадолго от матери-бури, щекочет уснувшую гладь тихого озера, прогоняет загорающих в последних лучах летнего солнца горбатых окуней, синхронно погружающихся в ночную глубину водоёма.

Мысли солдата проникают в собственное прошлое, преодолевают укрепления, расставленные временем, устремляются в детство, в родную деревню Погарь Турундаевской области Вологодской губернии, к родителям, к старому и дорогому сердцу дому. Василий, крепкий крестьянин с выгоревшим на палящем солнце лицом, вернувшись с покоса, устало, заученными движениями, распрягает взмыленную кобылу, ласково поругиваясь и заботливо поглаживая лошадь по умной морде загрубевшими от многолетней работы руками. Хозяйка, ещё стройная и красивая женщина, тяжело, но смиренно подносит к крыльцу два скрипучих ведра воды. Из избы выбегает ребёнок, пытается помочь матери, хватается за ручку ведра и, резко дёрнув вверх, случайно проливает труд материнских рук. Она хмурится, пытаясь скрыть любящую улыбку, и почти сурово гонит малыша в дом.

Солдат вздрогнул, словно вода, пролившаяся из ведра, попала ему на лицо из того далёкого, кажущегося уже не реальным, а вымышленным, однообразного, но от того счастливого (непредсказуемость войны заставляет желать спокойного и тёплого однообразия мирных лет) дня. Александр думает о силе мысли, о чуткости и ранимости человеческой души. Эти две субстанции, зачастую по-разному воспринимая определённые события, иногда двигаются в тандеме. По-настоящему чуткий человек, переживая какой-то момент в настоящем, может не успеть осознать смысла этого момента, понять его значения для жизни сегодня. Лишь потом, когда утихнет буря эмоций, разум перебирает событие, осмысливает его, отказывая себе в некоторых волнениях, стесняясь их, либо гордясь ими, если они удовлетворяют его, разум. Если же мысль человека попытается сдвинуться с настоящего, проскользнуть в прошлое за воспоминаниями или устремиться в будущее в поисках грёз, надежд и желаний, она не сможет оторваться от души и без волнений пройтись в одиночестве по дорогам прожитых или грядущих лет. Это напомнило Александру комету, которую он видел в детстве на картинке одной из книг. Космическое тело словно тащит за собой еле поспевающий за ним хвост, волоча его так, как человек тянет из воды ненужную ему рыбу на спортивной рыбалке. Так и мысли солдата увлекают душу его в недра памяти, беспощадно разбивая её о незабываемые и безмятежные дни детства. Нет возможности погрузиться мыслями в воспоминания, не взволновав души. «Да и надо ли?!», — размышлял Александр. Возможно, это и позволяет прошлому быть неумирающим, позволяет ему постоянно вырастать в настоящем на плодородной почве души, которую щедро засеивает разум семенами воспоминаний.

Вспомнилась старая собака, ощенившаяся двумя мёртвыми сыновьями. Чтобы избавить собаку от мук потери и избытка молока, ребёнок нашёл для неё нескольких маленьких котят. Забыв об извечной вражде двух видов, вдохновляемая материнским инстинктом, страдающая «мать» вскармливала котят свои молоком, вкус которого никогда не узнают её собственные щенята. Александр часто вспоминал этот эпизод своей жизни. Вспоминал свою мать, думал обо всех женщинах, оставшихся дома. О женщинах, непрестанно думающих о своих мужьях, отцах и сыновьях, которые отправились на защиту родной земли. Женщинах, придавленных к своим домам нестерпимым ожиданием.

Предстоящий бой для Александра будет первым. Он никогда не отставал от своей части, не мог этого сделать потому, что никогда ни к какому воинскому подразделению и не принадлежал. Александр Паничев — новый человек для войны, новая её жертва. Ему было сложно влиться в солдатский коллектив. Возможно, в силу того, что был от природы задумчивым, что со стороны рассматривалось как нелюдимость, возможно от того, что был слишком юным. Возможно… Но своего первого сраженья Александр не боялся, он ждал его, как те самые женщины, которые ждут своих мужей и сынов, но только без страдания, а с решительностью и отвагой, которые он и проявит в своём первом и последнем бою.

Герой Паничев первым поднялся в атаку, увлекая за собой солдат (являясь одновременно и мыслью и душевным порывом, Александр соединил в своём подвиге воспоминания и переживания прошлого, которые навеки сохранятся в будущем), ринулся на врага, рискнувшего осиротить дома и семьи русской земли. Взрыв артиллерийского снаряда — последнее, что слышал герой Александр Паничев в своей недолгой земной жизни, краткость которой обеспечила своё бессмертие в памяти и сердцах следующих поколений. До того, как навсегда закрыть свои живые и глубокие, задумчивые глаза, солдат увидел, как маленькая лесная мышь, лапка которой была перебита тяжёлым солдатским сапогом, горячим носом столкнула в канаву, слегка прикрытую снегом, своего мышонка, спасая его от участи, уготованной ей самой. Без страха, боли и сожаления (без сожаления, потому что вера в силу характера русского человека не позволила пожалеть о прожитых днях, страданиях и лишениях) Александр закрыл глаза и уснул с едва заметной улыбкой на губах, улыбкой доброй и по-девичьи невинной.

После взятия вражеской высоты санитары нашли на поле боя тело героя. При подготовке к похоронам обнаружили, что солдат — женщина, русская крестьянка с Вологодчины, Александра Васильевна Паничева, которая своим примером показала, насколько смерть слаба перед жизнью, насколько вера в великие ценности человечества господствуют над жестокостью и насилием, насколько мужчины и женщины, защищающие правду и жизнь от посягательств злобы и смерти, неразличимы в своей храбрости. Через несколько месяцев после смерти героини командир стрелкового полка прислал вологодскому губернатору Георгиевский крест четвёртой степени, которым была награждена Александра Паничева. Награду вручили родственникам мужественной вологжанки.

Александра Васильевна Паничева — мать ещё не родившихся детей. Своей смертью она обеспечила возможность будущих рождений, сохранила возможность появления на свет детей, которые никогда не смогут увидеть женщину, без подвига которой невозможно было бы их существование. Но которые никогда не забудут не только этого подвига, но и самой идеи его — жертвы во спасение.